Название: Особенно
Автор: Ouji-sama
Фендом: Trinity blood
Персонажи: Рашель, Мари
Рейтинг, жанр: джен, (АУ?)
Дисклаймер: и все не мое.

Мари думает: она фея. У Мари есть белое платье и перламутровые крылышки к нему. Крылышки устроены так, что если нажать на кнопку ремня крепления, они начинают двигаться. Как настоящие.
И она фея, добрая фея из волшебной сказки.

Это лето особенно жаркое. Рашель выбирается в сад: дома настолько душно, что дышать тяжело. В саду посвежей: от полуденного солнца чудесно спасает тень резной беседки. Установленное там плетеное кресло кажется невозможно большим - Рашель в нем словно тонет, обложенная подушками. Ветра бы.
Она обмахивается веером, лениво скользит рукой по прохладной ткани шелковой наволочки, расшитой яркими нитками. На лбу и висках проступают бисеринки пота, чуть солоно на губах; от зноя женщину ощутимо клонит в сон. Трепещут светлые ресницы, и слабый ветерок едва-едва овевает потускневшие локоны. Веер негромко щелкает, складываясь, и выскальзывает из ослабевших пальцев - Рашель беспокойно дремлет, хмурясь во сне.

Мари думает: ее мама - очень красивая. Только грустная часто, и усталая очень. А еще она похудела, сильно. Мама такая хрупкая, что когда осенью приходят ветра, Мари боится, что вот сейчас-сейчас, и один из них сдует маму. Мари пугается, тянет Рашель в дом, поиграть с куклами. Куклы ветра не боятся, им незачем.

Это лето особенно одинокое. Ян оставляет после себя множество воспоминаний; даже дневник, который Рашель читает вечерами, глотая слезы. Когда слезы кончаются, заканчивается и дневник. И, наверное, вместе с ними - какая-то часть Рашель.
Иногда женщине кажется: не будь Мари, после Яна все было бы очень просто. Она сильная. И умереть достойно, выражая скорбь, не составило бы труда.
Только Мари есть, живая. Розовощекая, белокурая, бойкая и смешливая девочка со жутковато-знакомой куклой в одежде священника. У Мари нет подружек, какие есть у обычных девочек ее возраста. У нее есть только Рашель, старый дом, полный книг, изящных ваз и хрупких статуэток. Сад, который чуть-чуть не запустел, лишь усилиями прислуги выжил, любимые куклы и глупая надежда на.
- Мама, мама, а почему папа с нами не завтракает?
- Он уехал, милая. По делам.
- А он скоро вернется? Он обещал посмотреть, как Маргалит танцует.
- Я посмотрю, хочешь?
Темноволосая Маргалит танцует, ведомая не слишком ловкими, но старательными пальчиками девочки; самая красивая кукла - Ян умудрился заказать ее аж в самой Империи.
- Думаю, папе понравится.
Только вот Рашель лукавит: папе не понравится, он даже не увидит. Но сказать не хватает духу - и лишь надежда, что потом дочь поймет все сама.

Мари думает: она фея. И не потому что у нее такое платье (оно теперь мало и висит в шкафу), и не почему-либо еще. Просто мама так редко улыбается, а Мари легко может подарить ей улыбку. Ведь папа никогда не вернется, и вовсе необязательно понимать это вслух. Важно лишь знать.
И Мари знает: поет красивые песенки на чужих языках, кружится по полупустым залам, ладошкой крепко сжимая мамину руку.
- Когда-нибудь мы с ним встретимся. Там.
- М?
- С папой.